«Учитель больше не авторитарная фигура»: как меняется роль преподавателя

Дмитрий Нестеренко окончил кафедру гидрологии суши географического факультета МГУ. После окончания университета преподавал в London Gates Education Group, в школе-пансионате «Летово» для способных и мотивированных детей, а также в Новой школе, в качестве эксперта развивал персонализированную модель образования «СберКласса». Как академический директор запустил две школы — «Династия» в Московской области и Lumio Private School на Кипре. Курировал первый поток программы профессиональной переподготовки «Современная педагогика» в School of Education. Сейчас Дмитрий ведет телеграм-канал «Как учат у них». В интервью Forbes Club эксперт в области образования рассказывает, какие изменения глобальные перемены вносят профессию

Елена Леонтьева, журналист

— Какой смысл вы вкладываете в понятие «новое образование»?

— Школа и университеты всегда отвечают на запросы общества. А запросы общества — это зеркало времени, в которое мы живем.

Как исторически развивалось образование? Когда-то оно было редкой привилегией: Аристотель с Александром Македонским прогуливались по саду, — образование было уделом элит, и объем знаний был таким, что один учитель мог научить ученика всему необходимому. Это было время ученых-энциклопедистов.

Следующая веха — это индустриальная революция: поменялся уклад экономики, вслед за этим перемены коснулись общества, и возникла потребность в огромном количестве людей, способных выполнять стандартизированные операции. В школе индустриальной эпохи класс — это цех, где над человеческим материалом работают с целью получить примерно одинаковый результат, научить всех одинаково думать.

Советское образование было действительно хорошим, но оно было хорошим в индустриальную эпоху, поскольку успешно решало задачи той экономики. Сейчас попытки вернуться туда обречены на провал, потому что мы вошли в другую стадию: сегодня у нас экономика постиндустриальная, она связана с гибридным проникновением в жизнь цифровых технологий. Новое образование — это образование, которое отвечает на эти вызовы времени.

В этих условиях бесполезно пытаться угадать образ будущего, и нашим ученикам на протяжении всей жизни предстоит адаптироваться, постоянно переучиваться и быстро обретать новую идентичность, плюс сталкиваться со все большей степенью стресса, хаоса и неопределенности в мире, который развивается все быстрее и в котором поток информации растет по экспоненте.

Это ключевые вызовы, и им соответствуют ключевые качества, которые необходимо развивать людям, чтобы быть устойчивыми и успешными в жизни. Эти качества определяют ответ на вопрос, что такое новое образование.

— Какие качества вы имеете в виду?

— Первая категория — адаптивность, навык осознанности, навык принятия решений и ответственности за них, в том числе оценки рисков.

Вторая — жизнестойкость, то есть способность в этой постоянной стрессовой, хаотической, очень быстро меняющейся ситуации держаться на плаву, не рассыпаться, выдерживать жизненные трудности, стрессы, нагрузку и так далее.

Третья категория известна как soft skills — критическое, системное мышление, навыки прогнозирования и рефлексии. Очень важна также креативность, потому что мы существуем в куда более креативной экономике, чем несколько десятилетий назад. Сюда же относятся навыки сотрудничества и взаимодействия. Их роль будет только возрастать, потому что с развитием соцсетей и цифровых технологий мы невольно меньше общаемся с другими людьми в реальном мире.

Кроме того, навыки управления собой, эмоциональный интеллект — это поле, где мы будем конкурировать с искусственным интеллектом. Мы пока его опережаем: в плане эмоций и интуиции искусственный интеллект нам не конкурент.

Эти категории навыков в целом для нас актуальны. По сравнению с энциклопедическими знаниями они устаревают гораздо медленнее, и именно их развитие стоит считать новым образованием.

— Видите ли вы сегодня рост запроса на «штучное» образование?

— Что касается индивидуальных образовательных траекторий, решение о которых принимает ученик, это важное средство для того, чтобы развить самостоятельность и субъектность, то есть выработать навыки принятия решений и несения ответственности за их последствия. Это постоянный путь выбора, постоянная ситуация принятия решений во время учебы, когда ученик может самостоятельно выбирать отдельные уроки или уровень сложности. Это также позволяет явочным порядком проводить некоторую профориентацию.

Новые технологии преподавания я обобщенно опишу как новую преподавательскую позицию. Это позиция не авторитарной фигуры, не доминирующей. Здесь учитель выступает больше как менеджер урока, организатор, наставник и помощник. Назовем это «позиция партнерского взаимодействия».

— Насколько велик спрос на новое образование в России?

— В значительной степени эти принципы описаны в Федеральном государственном образовательном стандарте. Это очень прогрессивный документ для российского образования.

Проблема, однако, в том, что в России, наверное, не найдется ни единой школы, в которой бы этот стандарт выполнялся полностью. Причина не в том, что кто-то не хочет этого делать или саботирует. Дело в том, что в стандарте есть три группы результатов: личностные, метапредметные, предметные. Предметные мы унаследовали в значительной степени из советской школы. Но в стандарте к предметным результатам, никак их не сокращая, добавили результаты личностные и метапредметные — с тем же объемом часов. Эта задача пока не имеет решения.

Однако есть родители, которые не хотят ждать наступления прекрасного будущего, — они и создают, собственно, спрос на новое образование. Это родители, которые очень глубоко вовлечены в образование, которые им интересуются, разбираются в нем. Таких родителей, конечно, меньшинство — по моим ощущениям, в среднем по стране один из десяти. Это и есть объем потенциального рынка нового образования.

Еще один сдерживающий фактор — система ЕГЭ. Зная, что у ребенка рано или поздно завершится старшая школа и придет время поступать в университет, родители справедливо думают: «Все равно потом сдавать ЕГЭ», что переводит фокус внимания с новых образовательных практик на подготовку к экзамену, особенно в старшей школе. Это неизбежно влияет на рынок нового образования, не давая ему расти.

— Какие изменения в подходах к обучению вы наблюдаете, и как пандемия повлияла на образовательные практики в этой области?

— Видеосвязь и дистанционные технологии стали абсолютно рядовой вещью, неотъемлемой частью процесса. С другой стороны, мы оказались не совсем готовы к такому резкому переходу. Большинство наших уроков выглядят точно так же, как в офлайне, а это неэффективно — нужно показывать другой уровень энергетики и динамики. Цифровые сервисы предоставляют эти технологии, но мы не до конца научились их использовать. Это первое следствие пандемии.

Второе — расширение возможностей соцсетей и видеохостингов. С точки зрения, например, географии очень важно распространение картографических сервисов, доступных для широкого круга людей. Например, у «Яндекса» есть конструктор карт. Если вы хотите добавить на карту какой-то объект — скажем, магазин или ваш загородный дом — или проложить дорогу, вы заходите, регистрируетесь и используете очень простой инструментарий.

Третье следствие пандемии, общее для всего образования, — это то, что современный школьник учится взаимодействовать с огромным количеством источников, играющих роль узлов в информационной сети. Обычно такими источниками выступают книги и люди: знакомые, друзья, родственники. Теперь же к этому списку добавились сайты, платформы, аккаунты в соцсетях, всевозможные онлайн-энциклопедии и искусственный интеллект. И в этом главная сложность трансформации образования.

Современный школьник варится в этом мире, и для него стирается граница — человек как узел сети уже неавторитетен. Учитель привык видеть себя главным, а сейчас ситуация изменилась: его воспринимают наравне с каким-нибудь аккаунтом в соцсети. Это трудно психологически, но еще труднее понять, как в таких условиях строить образовательный процесс.

Передовые педагоги эту ситуацию отпускают, дают возможность школьнику самому лавировать по сети с узлами информации. Да, вы больше не главный авторитет, и в этом нет ничего плохого, потому что есть огромное количество других функций, которые преподаватель должен брать на себя. Нужно понимать, что отныне этот вызов будет постоянной частью процесса преподавания.

— Почему, несмотря на великие географические открытия, на развитие образования, в России все еще есть люди, которые не представляют себе устройство Солнечной системы или планеты — например, они продолжают считать что Земля плоская?

— Во взглядах «плоскоземельщиков», как их называют, очень много конспирологии. Есть огромное количество подтверждений, что планета не плоская, есть фотографии из космоса, кругосветные путешествия и т. д. Но рациональная аргументация не помогает.

С одной стороны, это пробелы наши с коллегами, пробелы системы образования: в чем-то мы недоработали. С другой стороны, это свойство сознания. Часть людей склонна верить в разные мифы и теории заговора. Это явление довольно много исследовали психологи. Есть несколько таких механизмов психики: например, распознавать намерения, избегать неопределенности, мыслить историями и с подозрением относиться к чужакам.

Эти свойства психологи и выделяют как основу для зарождения теорий заговора. В них верят люди, которые в целом более уязвимы психологически, социально и финансово. Такое мышление связано с ощущением беспомощности: чем меньше человек ощущает, что способен контролировать какие-то процессы в мире или собственной жизни, тем вероятнее, что он увидит опасные закономерности там, где их нет. Это своего рода амортизатор, помогающий примириться со сложной реальностью.

— Какие современные технологии, на ваш взгляд, наиболее перспективны для преподавания в школах нового поколения?

— Есть инновации, которые меняют нашу жизнь буквально сейчас: искусственный интеллект, социальные сети, развитие медиа, инвестиции в криптовалюты… Однако эти темы пока не проникли в массовое образование. Все это достойно преподавания, введения в школьную программу, хотя зачастую конкретная технология уже может перестать быть современной к тому моменту, когда она доходит до школ и ее начинают преподавать. Наиболее перспективным можно считать изучение ключевых технологических трендов.