Английское право в казахских степях

Для развития международных бизнес-связей санкции не станут фатальным препятствием

Олег Попов, Президент Фонда климатической безопасности (CSF)

Санкции — далеко не новый инструмент давления в международной практике. В 1917 году страны Антанты ввели против Советской России экономическую блокаду. Основанием послужили переговоры между большевиками и Германией о заключении сепаратного мира, национализация принадлежащих иностранцам предприятий и отказ выплачивать долги Российской империи. Первыми в декабре 1917-го ограничения ввели США. Их примеру последовали Великобритания и Франция. С тех пор санкционный маховик крутился без остановки. В 1952 году Соединенные Штаты расторгли соглашение о торговле, лишив СССР режима наибольшего благоприятствования. В результате таможенные тарифы на советские товары выросли в 4,6 раза на фоне льгот на товары других стран.

Происходящее сегодня — наработанная практика опытных игроков. В 2019 году авторы доклада МВФ констатировали, что «вес» санкций в замедлении экономического роста России составил лишь 0,2%. Гораздо более важную роль играли цены на нефть, фискальная политика, финансовые и монетарные изменения. В 2022 году это было учтено.

С 24 февраля 2022 года объем санкций в отношении России расширялся едва ли не ежедневно. Под удар попали даже российская водка и лосось.

В этой ситуации любые операции и сделки между резидентами и нерезидентами России либо затруднены (как валютные операции), либо полностью заблокированы (как действия, подпадающие под санкционное регулирование).

При этом США и страны ЕС устанавливают запрет на любые сознательные и преднамеренные действия, направленные на обход антироссийских ограничительных мер. Общеевропейское регулирование предполагает запрет на действия по обходу санкций, но не определяет конкретные их виды, оставляя этот вопрос на усмотрение стран, на территории которых совершается злодеяние.

Национальным законодательством США (статья 1705 Кодекса) предусмотрена ответственность за незаконные действия, связанные с запретом, — прямое его нарушение, попытку нарушения или сговор с соответствующей целью. В качестве мер наказания предусмотрен, во-первых, гражданский штраф, который налагается на частное лицо, совершившее противоправное действие. Размер штрафа ограничивается: до $250 тысяч, если объем сделки не определен, или двойной суммой сделки, если таковая является основой нарушения. Вторая мера — уголовное наказание, которое подразумевает штраф до $1 млн, лишение свободы на срок до 20 лет или и то и другое.

На территории ЕС не было зафиксировано судебных прецедентов по привлечению к ответственности за обход санкций бизнесменов или компаний. Зато такие примеры есть на территории США. Но они касаются нарушений персонального санкционного режима в IT-сфере.

Поскольку санкции Соединенных Штатов являются традиционной мерой по отношению к странам, несогласным с американской политикой, международный бизнес успел приспособиться и разработать схемы по преодолению этих ограничений.

На практике единственный вариант для резидентов страны, попавшей под санкции, — это скрывать происхождение бенефициара инвестиционного проекта. Например, использовать зарубежные ПИФы и трасты, выстроить сложную систему сделок, не показывать информацию о локализации бизнеса или зарегистрировать его в другой стране.

Такие меры срабатывают не всегда. Например, несмотря на отключение транспондеров иранскими танкерами при перевозке нефти, суда были обнаружены на спутниковых снимках. Глубина осадки позволила оценить количество груза. Этих данных американскому регулятору оказалось достаточно для обвинений в закупке иранской нефти в адрес китайской CNPC.

Управлением трастами и ПИФами могут заниматься уполномоченные компании, а не юрисдикции попавших под санкции стран. Это создает условия для предупреждения претензий к деятельности таких структур со стороны регуляторов США и стран ЕС.

Сокрытие бенефициара в системе сделок иногда бывает успешным. Но в январе 2020 года вступила в силу Пятая директива ЕС о противодействии легализации и отмыванию денежных средств (5AMLD EU), в соответствии с которой трасты и подобные им структуры обязаны предоставлять открытый доступ к централизованным реестрам бенефициаров владельцев компаний. Требованиям этой директивы следуют и страны, не входящие в ЕС (например, Кипр).

Интересный пример представляет собой практика использования международных финансовых центров (МФЦ) — мест сосредоточения бизнеса и финансовой инфраструктуры, имеющих глобальное значение для мировой и региональной макроэкономики. Самым близким к России является МФЦ «Астана» (МФЦА) в Республике Казахстан. На этой территории действуют правила и акты МФЦА, основанные на английском праве, что увеличивает кредит доверия со стороны иностранных инвесторов.

МФЦ предлагает различные виды ведения бизнеса: например, тот же траст, с помощью которого резиденты России смогут возобновить доступ на зарубежный рынок.

Релокация бизнеса является самым радикальным примером ухода от санкций. Это фактический его перевод на территорию дружественной или нейтральной юрисдикции. Тотальный «переезд» бизнеса крайне сложен, если крупное производство налажено на территории России. Комбинированный подход предполагает перемещение управленческого и инвестиционного центров в благоприятную юрисдикцию с сохранением производственной базы на российской территории.

Тектонический сдвиг в архитектуре международных коммерческих отношений многократно увеличил издержки и риски предпринимателей. В условиях санкций и контрсанкционного регулирования ни один эксперт не представит финальной картины нового экономического миропорядка. Единственное, чего следует ожидать, — это новый передел собственности в отношении российского бизнеса и международных компаний на территории России, которые не приняли новой реальности и не приспособились к ее условиям.

Текст был опубликован в майском номере журнала Forbes Club в 2022 году