«Бренды вернутся в Россию с большим удовольствием»

Самый популярный в России техноблогер Валентин Петухов (Wylsacom)  рассказывает директору по развитию Forbes Russia Дмитрию Озману о трендах технологического рынка,  последствиях санкций, релокации и собственном бизнесе

— Мировой рынок электроники сейчас сильно меняется. Что нас ждет в ближайшие несколько лет?

— Мы находимся на развилке. С одной стороны Марк Цукерберг со своими метавселенными, виртуальными мирами и смешанной реальностью, с другой — наша реальность, которая просто будет становиться чуть более технологичной. Мне кажется более интересной метавселенная, но для нее еще не пришло время. Важный тренд на рынке — нейросети. Все поняли, что это классно и удобно. По сути, это инструмент, который улучшает рабочие процессы.

— А что происходит с российским рынком ИТ?

— Российский рынок уникален. Есть тяжелые технологии — рынок серверов и программного обеспечения, без которого не могут функционировать целые индустрии. Там все печально, но стабильно — существует принудительное лицензирование и параллельный импорт. А есть рынок потребительской электроники, где можно купить вообще все — вопрос только в цене и времени. Например, в России новые смартфоны Samsung появились еще до официального старта продаж. То есть в Европе этих устройств нет, в Лондоне нет, а в Москве — есть.

Если говорить о замещении, то ушли одни бренды, пришли другие — китайские или индийские. Не велика потеря, как говорится. Забавно, что некоторые бренды заняли выжидательную позицию. Они находятся в сером пространстве, когда их как бы нет, но они есть — они свернули маркетинговую деятельность, но при этом продолжают продавать устройства.

То есть по сути все товары продаются и покупаются. При этом все ушедшие бренды на низком старте. Как только позволит ситуация, они вернутся в Россию с большим удовольствием, хотя, по сути, они отсюда и не уходили.

— Когда ушли мировые бренды, мы рассчитывали на китайские. Как нас оценивает Китай? Кажется, что мы для них совсем мелкие.

— Нет, на самом деле, это большое заблуждение. Когда от нас уходил Netflix, все говорили: «Да что для них вообще значит Россия? Это маленький рынок». Конечно, это неправда. Рынок русскоговорящих людей огромен (В 2022 году по данным сайта Ethnologue, поддерживаемого институтом SIL International, в мире говорили на русском 258,2 млн человек. Это восьмой язык в мире по распространенности, — Forbes Club)

Если говорить о Китае, для них масштаб домашнего рынка не сравним с российским. Но это не исключает ценность нашего рынка для китайского бизнеса. Китайцы видят возможности. Плюс нужно понимать, что многие китайские бренды не сами пришли в Россию, а с подачи российских бизнесменов. Китайцы показывают какие-то космические цифры роста, и я уверен, что они останутся здесь надолго.

— Китайцы сначала займут значительную часть рынка, а когда поймут, что они — монополисты, начнут повышать цены?

— Это уже происходит. Китайские компании выходят на российский рынок с большим демпингом и уже сейчас повышают цены, а следом будут повышать и свою маржинальность. Конечно, это не нравится покупателю, но альтернативы для определенных ценовых категорий просто нет. Те, кто привык покупать iPhone и Mercedes, не переключатся на китайские бренды. А для более низкого ценового сегмента бренд вообще не важен. Если перед человеком стоит задача купить стиральную машину за 30 тыс. рублей, то он выбирает исходя из цены и отзывов, а бренд для него вторичен.

— Насколько конкурентоспособны российские технологии сегодня?

— Наши решения принято критиковать, и есть за что. Но в России пытаются делать хоть что-то, и это замечательно. В плане железа у нас все на очень низком уровне. Но нужно понимать, что в мире не так много стран, у которых есть собственные микропроцессоры. То что есть сейчас не только не покрывает внутренний спрос, но даже не отвечает этому спросу. Мы видим эти российские смартфоны, которые сделаны в Китае: они просто некачественные и стоят дорого.

Но если мы говорим про сервисы и про финтех, то мы очень конкурентоспособны, а в чем-то даже обгоняем и американский, и японский рынок. Я помню, как сидел на презентации Apple Card, где со сцены рассказывали, как эта технология изменит всю американскую финансовую систему, что сейчас в приложении можно будет видеть все свои покупки. А у нас такие возможности к тому моменту были уже много лет.

Я помню времена, когда все считали, что в Японии самые технологичные в мире телефоны. Но когда я приехал в Токио, увидел суперконсервативную страну, где всюду висят табло из 1980-х годов и работают какие-то дремучие электронные часы. В России такого нет, потому что у нас люди любят все самое классное и самое новое и готовы за это платить. Например, когда в мир выходит новый и очень дорогой Mercedes-Benz, больше всего машин закупают в Дубае и Москве.

Опять же — Госуслуги всегда вспоминают с сарказмом, при этом я общаюсь с людьми, которые уехали на полгода из России, а сейчас возвращаются и говорят, что бюрократия в Европе — это мрак. И Госуслуги, где ты можешь получить все что нужно за три минуты — это очень классно.

— Сможем ли мы себя обеспечить технологиями в полной мере?

— Нет. Даже китайцы не могут себя обеспечить в полной мере. То есть продуктовая война, которую американцы развили еще в бытность Трампа, сегодня показывает, что Китай не может делать то, что делает коллективный Запад.

Ни одна страна в мире не может этого сделать. Все страны пользуются возможностями зарубежных крупных компаний. Например, Apple Sapphire закупал у российской компании сапфиры для своих часов. Я думаю, что и сейчас закупает, просто обходными путями.

Самое забавное, что, находясь под санкциями, наша страна экспортирует огромное количество сырья, в том числе недружественным странам. Потому что без этого сырья крупные компании просто не могут существовать.

И вот это лицемерие, честно говоря, больше всего огорчает. Я вообще понял, что из всех грехов лицемерие для меня самый, наверное, страшный. Я просто не воспринимаю людей, которые занимаются подобными вещами.

— Насколько велики кадровые потери России из-за релокации? С февраля 2022 года по разным оценкам страну покинули от 800 тыс. до 1 миллиона человек.

— Потери большие. И это высокопрофессиональные специалисты с деньгами и опытом, которые понимают, что могут реализоваться в любой точке мира. Конечно, это проблема. Но проблема кадрового голода существовала для таких крупных компаний как «Яндекс» или Сбер еще три года назад. Поэтому начали появляться курсы и институты для ИТ-специалистов. Высококвалифицированные специалисты есть — они уходят из одной компании в другую, но остаются на рынке. Не хватает именно персонала, который технически пишет код. Вот в этой сфере кадровый голод наиболее силен.

— Что с этим делать? Как вернуть релокантов назад?

— Наверное, нужно создать условия, при которых они захотят вернуться. Конечно, сейчас это звучит утопически. Это гарантии, стабильность и деньги. Сейчас есть разговоры о том, что нужно запретить уехавшим сотрудникам работать удаленно. На мой взгляд, это как выстрел себе в ногу. Потому что сейчас эти люди хоть и удаленно, но продолжают работать на российские компании. А при таком маневре они перестанут это делать.

— Зачем в таком случае запрещать работать удаленно? 

— Государство хочет сделать вид, что если ты уехал, то нельзя пользоваться благами страны. Я думаю, что это заявления определенного рода политиков, которые абсолютно никакой цели в данном случае не ставят.

Им нужно просто прилечь к себе внимание, повысить собственную цитируемость. Нет ощущения, что это какой-то стратегический ход. Хочется видеть, что в российском правительстве все-таки существуют политики, которые понимают, что делать не надо.

— Давай поговорим о больном: что происходит с «Яндексом»? Я имею в виду перемены в структуре компании.

— У «Яндекса» все хорошо, несмотря на то что в информационном пространстве кажется, что с компанией происходит катастрофа. Это большая компания, у которой в силу своих размеров были определенные технические вопросы, но компания, вроде бы, все «разрулила». Это одна из главных технологических компаний в России, которая продолжает развивать в стране сервисы и создавать рабочие места. Мы давно работаем с «Яндексом». Надеюсь, продолжим и дальше. «Яндекс» запускает новые продукты. Для меня это одна из любимых компаний с точки зрения корпоративной культуры и структуры. Это надо беречь, потому что «Яндекс» работает на мировом уровне, а иногда и превосходит его.

Новый видеопроект Forbes Russia — это откровенные интервью, посвященные переменам в бизнесе, экономике и обществе. В формате роуд-муви ведущий программы, директор по развитию Forbes и президент Forbes Club Дмитрий Озман, выясняет, как выглядит нынешний «бизнес-класс» — класс людей, продолжающих заниматься предпринимательством в России.

Валентин Петухов (Wylsacom) — блогер, обозреватель технологического рынка. С 2011 года ведет YouTube-канал Wylsacom. Сейчас у проекта более 10,5 млн подписчиков. Валентин Петухов ведет также каналы WylsaGames об играх и WylsaLive — с разговорными интервью и стримами. В 2015 году команда Wylsacom Media запустила собственный сайт о технологиях и гаджетах. Входил в рейтинг Forbes «40 самых успешных звезд России до 40 лет» в 2019 и 2020 годах.

Полное интервью с Валентином Петуховым можно посмотреть на YouTube-канале Forbes. Forbes Club приводит отрывок о российском рынке технологий.