Бизнес интересует ответ на вопрос: «А что будет дальше?»
В условиях неопределенности горизонт операционного планирования у российских компаний сократился до нескольких месяцев, одновременно предпринимателей стали интересовать вопросы стратегического планирования на период от трех до семи лет, считает ректор бизнес-школы ИМИСП Ярослав Павлов
Андрей Семеркин, программный директор Forbes Club
— Как изменился спрос на бизнес-образование в России в 2023 году?
— Бизнес-ландшафт находится в состоянии пересборки: очень много новых возможностей, при этом есть ряд серьезных ограничений. Возможности для бизнеса связаны с уходом западных компаний, с возросшим спросом на определенные виды продукции. Ограничения касаются доступа к технологиям, также есть ограничения в логистике.
Самые серьезные ограничения — это ограничения на рынке труда. Сейчас дефицит сотруников, статистика говорит о том, что в стране рынок работника, а работатель достаточно в тяжелой позиции находится. Эта совокупность возможностей и ограничений, подталкивает руководителей развиваться самим, развивать свои команды. Поэтому мы наблюдаем рост интереса владельцев бизнеса и руководителей и к собственному образованию, и к корпоративному обучению.
— Вы можете выразить эти процессы в цифрах?
— Осенний набор в 2022 году оказался ниже, чем в 2021 году на 30%, как и весна 2023 года, а осенний набор 2023 года в два раза выше, чем 2022 года. Весну 2024 оценивать рано. На открытом рынке (имеются в виду программы, где учатся слушатели из разных компаний. — Forbes Club) в 2022-23 учебном году, как я уже говорил, просадка была в районе 30%, но в то же время был рост на рынке корпоративных программ примерно в том же объеме. В итоге в целом падения продаж не было.
— Почему вырос спрос на корпоративное образование, как вы считаете?
— Потому что отъезд части сотрудников за рубеж привел к перемещениям внутри компаний: сотрудников начали передвигать на новые должности, людям потребовались новые компетенции.
— Как абитуриенты формулируют мотивы, которые приводят их в бизнес-школу?
— Я не сказал бы, что мотивы сильно изменились: люди по-прежнему хотят систематизировать опыт. При этом есть очевидный запрос на стратегию: у бизнеса теперь два основных горизонта: краткосрочный для оперативных вопросов и долгосрочный для стратегии, компании отказались планировать на средний срок.
Предпринимателей интересует ответ на вопрос: «А что будет дальше?». Все понимают, что мы находимся в переходном периоде, что будет несколько этапов «бурления», а потом мир придет в точку временного равновесия. Когда это произойдет, мы не знаем, но предпринимателям интересно знать, каким будет это равновесие для их бизнеса, потому что от этого зависят ответы на конкретные вопросы, например, на такой вопрос: «Что мы тогда будем делать с мощностями, которые сейчас наращиваем?»
— Вы сказали, что сейчас бизнес сейчас строит планы на короткий период. На какой именно? Что говорят студенты бизнес-школы?
— Кто-то планирует на три месяца, кто-то — на полгода: таков операционный горизонт. При этом растет запрос на стратегическое планирование, о котором я сказал — владельцы и руководители бизнеса хотят строить планы на период от трех до семи лет.
— Что школа предлагает им в ответ на этот стратегический запрос?
— Для тех, кто определяет стратегию компаний, в школе есть программа Executive MBA — в нашей логике слушатели Executive MBA создают корпоративную стратегию, а слушатели MBA ее реализуют. Поэтому в Executive MBA предусмотрен большой блок стратегии, он занимает порядка 25% программы и все остальные блоки имеют стратегический фокус. Мы даем гибкое стратегирование, то есть переход от классического стратегического планирования к практике, когда компания корректирует стратегию регулярно, условно — в ежедневном ритме.
Также в программе есть два моих авторских курса. Первый – трендвочтинг (наблюдение трендов. — Forbes Club), этот курс посвящен тому, как из сегодняшних событий вычленить тренды и понять, как они будут формировать мир. Второй курс — сценарное планирование. Здесь мы изучаем, как ориентироваться в сценариях развития будущего, как готовить планы под каждый возможный сценарий. Этот курс проходит фактически в формате учебной стратегической сессии.
Слушатели получают в ходе этих курсов инструменты, позволяющие повысить собственную готовность и готовность команды к различным изменениям в будущем. Кроме того, есть воркшопы по стратегическим решениям в области цифровой трансформации, где мы касаемся технологических приоритетов, в том числе вопросов применения искусственного интеллекта.
— Как обстоятельства, о которых мы говорим — неопределенность, риски — повлияли на корпоративное управление? Что говорят по этому поводу слушатели школы?
— Единой картины совершенно точно — нет. Мы видим, что в одних компаниях возросла роль советов директоров, а в других преобладает единоличное лидерство. Меньше стало компаний, которые «ни рыба, ни мясо», то есть таких организаций, в которых решения принимаются неизвестно как. Владельцы и руководители компаний понимают, что решения нужно принимать системно, и это понимание в зависимости от темперамента первых лиц одних двигает в сторону совета директоров, других — в сторону авторитарного менеджмента.
В целом, по моим наблюдениям, роль советов директоров в российском среднем бизнесе постепенно растет, потому что многие собственники, которые самоуверенно чувствовали себя в стабильные годы, сейчас теряют уверенность. Они понимают, что для принятия решений им нужна внешняя экспертиза, нужны разные мнения. При этом советы директоров могут представлять собой консультационный орган, а не институт, принимающий решения.
Растет запрос на независимых директоров, чей опыт помогают пересобрать бизнес. Есть даже примеры, когда директор по развитию — внешний: он реализует эту функцию в нескольких не конкурирующих между собой компаниях.
При формировании совета директоров, как мне кажется главное — не ошибиться в выборе членов — собственникам нужно внимательно относиться к этому.
Я оцениваю интерес к советам директоров положительно, потому что советы сильно повышают зрелость управленческой практики в российском бизнесе.
— Изменилась ли география интересов слушателей? Ваши коллеги из Института бизнеса и делового администрирования РАНХИГС и Бизнес-школы МИРБИС говорят, что их слушатели стали проявлять больший интерес к бизнес-практикам стран Азии, Латинской Америки…
— Не могу согласиться с коллегами. На мой взгляд, российский бизнес при всей своей специфике, скорее европейский, чем восточный. Мы предоставляем слушателям возможность выездных модулей в Турцию и Индии, у нас есть партнеры в Латинской Америке, но слушатели и выпускники задают вопросы: «Чему мы научимся в Индии? Чему мы научимся в Турции? Мы уже работаем турками и индийцами и видим, что мы их учим, а не они нас».
Ключевая проблема в том, что нам не близка культура Востока, она нам вообще непонятна. Также нам не понятен восточный этикет с его сложной иносказательной практикой.
Не менее важен технологический аспект: Россия входит в десятку стран с лучшими цифровыми государственными услугами в мире, а в Индии еще не во всех банках есть те сервисы, которые в российских банках подразумеваются по умолчанию. Поэтому нужно еще поискать, чему мы можем научиться у индийского бизнеса
— К вопросу о цифре. Как изменился технологический дискурс в течение последних двух лет? Как он представлен сегодня в программах школы?
— Мы все слышали о возрастающей роли искусственного интеллекта, о том, что он изменит мир. Однако реальных запросов, связанных с ИИ, пока от слушателей нет. Я думаю, мы увидим такие запросы через пару лет, когда появятся кейсы успешного применения ИИ в российском бизнесе.
Сейчас в приоритете все то, что связано с технологическим импортозамещением и с цифровой трансформацией на базе открытого и российского программного обеспечения. Наши ИТ-компании сделали очень большой рывок в доработке недостающего функционала, который раньше закрывался полностью западным софтом, и предложили много крутых решений. Но, конечно, быстро закрыть все лакуны, которые возникли, очень трудно. И это, наверное, один из ключевых вызовов.
Дефицит кадров — эту тему мы затронули в начале интервью — заставляет компании все внимательнее смотреть на цифровую трансформацию: без нее сейчас просто невозможно.
У ИМИСП есть несколько выпускников, который возглавляют интересные ИТ-компании, такие как «Корус», Docvision, Digital Design и проч. Мы также поддерживаем контакты с другими крупными ИТ-компаниями. За счет этого мы формируем определенный Knowledge Hub (центр знаний. — Forbes Club) по применению технологий в бизнесе, систематизируем эти потоки.
При этом, например, программы цифровой трансформации мы сейчас реализуем только в корпоративном формате, потому что из-за расхождения между потребностями компаний и нехватки технических решений сейчас очень сложно предложить универсальные стратегии.
Бизнес-школа использует ИИ в своей практике. Например, в декабре 2023 года мы проводили большую Trend watching-сессию. В ней принимали участие 40 руководителей средних бизнесов, 8 наших фасилитаторов и искусственный интеллект. С помощью такой команды мы определяли тренды развития российского бизнеса в 2024-25 годах.
— Как меняется роль сообщества выпускников: стали ли его участники в течение последних двух лет более открытыми или более замкнутыми?
— Запрос на горизонтальную коммуникацию в 2022 году замер, а в 2023 году вырос. Этот запрос исходит от людей, которые не уехали за рубеж, а остались в России. Они осознанно сделали этот выбор, и сейчас стремятся помогать друг другу. Поэтому произошло определенное сплочение.
У школы очень живое сообщество. Помимо тех мероприятий, которые мы проводим для клуба выпускников, участники сообщества стали сами проводить мастер-майнды и конференции, на которых они обсуждают, как решать сложные вопросы в бизнесе.
Ярослав Павлов окончил Университет ИТМО, Высшую школу менеджмента Санкт-Петербургского университета, School of Business Lappeenranta University of Technology, Бизнес-школу EASDE. Ректор ИМИСП, действующий преподаватель на программах ЕМВА ИМИСП, приглашенный преподаватель в бизнес-школах партнерах ИМИСП в России и за рубежом. Эксперт по стратегии, сценарному планированию и трендвотчингу.
ИМИСП — International Management Institute of Saint Petersburg (Международный институт менеджмента Санкт-Петербурга) — школа менеджмента в Санкт-Петербурге, Россия. ИМИСП — первая бизнес-школа, основанная в Санкт-Петербурге, и одна из первых на территории бывшего Советского Союза, созданная 20 июля 1989 года как совместное предприятие Ленинградского государственного университета (ныне — Санкт-Петербургский государственный университет) и Bocconi University, Милан. Бизнес-школа имеет 4 международных аккредитации: Association of MBAs Accredited, Project Management Institute Accreditation, Business Graduates Association, Education Quality Accreditation Agency Accredited.