ИТ-рынок: лебедь, щука и два рака

Материал подготовлен журналистом Алексеем Макуриным. В подготовке публикации приняли участие члены Forbes Club Алексей Хахунов, Замир Шухов, Ольга Ускова, а также IT-эксперт Кирилл Комаров

На российском IT-рынке набирают силу процессы, направленные в разные стороны

Весной 2022 года на российском IT-рынке сложилась удивительная ситуация. Стартапы по-прежнему «рвутся в облака» и надеются на интерес со стороны российских инвесторов. IT-специалисты склонны «сменить акваторию» и примериваются к рынкам труда преимущественно стран к югу от России. Два сегмента «пятятся назад»: проекты по развитию экосистем могут быть свернуты, а перебои с поставками электронных комплектующих не обещают российским промышленным предприятиям ничего хорошего.

2021 год был удачным для российских стартапов. Рынок венчурных инвестиций вырос в 3,5 раза и превысил 85 млрд рублей. Конечно, в мировых масштабах это не слишком много. Даже в пересчете по старому курсу доллара на конец 2021 года Россия в пять с лишним раз отставала от Нидерландов — страны, замыкающей десятку крупнейших венчурных рынков планеты.

Однако это был прорыв. Особенно с учетом того, что больше половины инвестиций в российские проекты сделали иностранные фонды. Такое случилось впервые, и это ясно сигнализировало о том, что глобальные аппетиты российских стартаперов имеют под собой основания.

Помимо венчурных были и другие интересные сделки. Например, в 2021 году «Сбер» купил компании InSales, FuelUP, Jivo, Cognitive Pilot, маркетплейс Goods.ru. Такие сделки даже важнее общего развития венчурных инвестиций, потому что большинство команд и инвесторов обычно рассматривали российский рынок в качестве «песочницы» для разработки MVP (минимально жизнеспособного продукта) и отладки бизнес-модели, а потом планировали выходить на мировой уровень.

В 2021 году этот тренд изменился: инвесторы и стартапы стали всерьез рассматривать возможность зарабатывать на инновациях в IT на национальном рынке. Это обстоятельство дополнительно повлияло на привлекательность наших стартапов для западных инвесторов.

Объем венчурных инвестиций российских частных фондов в 2021 году вырос в пять раз: до $1,2 млрд, а иностранных — в шесть: до $645 млн. Сейчас по понятным причинам обо всем этом приходится говорить в прошедшем времени.

Весна тревожная

С введением западных санкций судьба российских стартапов и инвестиций в западные проекты оказалась под вопросом. Основные риски для IT-индустрии связаны с тремя главными направлениями:

• Уход из России западных производителей софта
• Уход производителей «железа»
• Запрет на трансграничные платежи и инвестиции.

От этих трех тектонических разломов разбегаются трещины поменьше. Ясно, что будут сложности с комплектующими для производства высокотехнологичной техники и доступом к чужим ноу-хау. Но это мелочи по сравнению с главным.

Стартапы оказались перед жестким выбором – здесь или там: работать в России или во всем остальном мире.

Строго говоря, это касается не только стартапов. В авангарде волн эмиграции, которые хлынули из страны, предсказуемо находятся разработчики, тестировщики, аналитики — все те, кого собирательно называют «айтишниками» так долго, что они уже устали с этим спорить.

По разным оценкам, начиная с марта из России уехали от нескольких десятков до сотни тысяч программистов. При этом дефицит разработчиков на начало года составлял около миллиона специалистов.

Проблема настолько очевидна, что ей заинтересовались наверху и на удивление оперативно приняли антикризисные меры:

• IT-компании на три года освободили от проверок и уплаты налога на прибыль
• Им пообещали кредиты по ставке не выше 3% годовых
• Разработчикам должны предоставить отсрочку от призыва в армию.

Однако пока поток IT-беженцев не прекратился. Он уже перегрел рынки недвижимости в Армении, Грузии, Турции: разработчики выезжают семьями, селятся на длительный срок, ищут пути для получения ВНЖ. Вернутся цифровые кочевники в Россию или нет — пока не знают сами.

Инвесторы находятся в похожей ситуации, только финансовый рычаг для принятия решений у них гораздо больше. Как правило, успешные «ангелы» уже обзавелись точками присутствия в других юрисдикциях.

В этой ситуации вполне возможно, что российские стартапы и инвесторы из России будут находить друг друга за рубежом.

Впрочем, эвакуировать капитал тоже не просто. Тем более если российский венчурный фонд инвестирует в проекты за границей свои доходы в рублях. По данным исследовательской фирмы PitchBook, только за 2021 год российские инвесторы вложили до $9 млрд в стартапы, которые уже находятся в других странах или были нацелены на зарубежные рынки.

«Многие венчурные инвесторы столкнулись с тем, что не могут перевести деньги в свои зарубежные проекты, — констатирует руководитель департамента инвестиционной аналитики «Тинькофф Инвестиций» Кирилл Комаров. — Тот, кто озаботился этой проблемой заранее и создал подушку ликвидности, может продолжать. Но есть случаи, когда венчурные инвесторы просто периодически «заводили» деньги в эти иностранные бизнесы. Сейчас этот механизм сломался, и надо либо искать финансирование за рубежом для этих проектов, либо сворачивать их полностью».

Теперь инвестировать из России будет сложно. Тем более что, даже если с какими-то потерями деньги научатся выводить, отследить российский след несложно — и это может привести к проблемам как у самого инвестора, так и у стартапа. Основатели могут дистанцироваться от российских денег и рассчитывать на западный венчур. В любом случае у перспективных проектов проблем с финансированием не возникает.

Значит ли это, что находящиеся в России инвесторы наконец обратят внимание на российские стартапы? На этот счет есть разные мнения.

Свято место

На российском рынке сложилась уникальная ситуация: из страны ушли десятки крупных брендов, в том числе многие IT-платформы и сервисы. Ниши, которые еще вчера были плотно заняты и недоступны, теперь можно осваивать почти с нуля.

У российских игроков есть понимание, как был устроен бизнес покинувших страну компаний. Российские предприятия сотрудничали с западными брендами: взаимодействовали с ними на разных уровнях, набрались опыта, компетенций, сохранили контакты для продолжения общения. Таким образом, можно инициировать новые разработки не на пустом месте, а с большой форой.

Это шанс избавиться от многочисленных «скелетов в шкафу», то есть от устаревшего кода, и написать его весь заново. Кроме того, сейчас нет видимых ограничений для создания прямых клонов практически любых западных решений, площадок и технологий. В свое время Китай создал собственный интернет и автономную IT-инфраструктуру. Сейчас он уже экспортирует некоторые свои продукты. Например, TikTok родом из Поднебесной.

Основатель Cognitive Technologies Ольга Ускова подчеркивает, что ее компания с 2014 года создает решения, замещающие зарубежные продукты, в том числе в области спутниковой навигации.

С мнением Ольги Усковой согласен основатель платформы Dbrain Алексей Хахунов: «Можно быстро создавать нишевые истории — софт для нефтегаза, сельского хозяйства, любых других отраслей. Чем более востребована ниша, тем быстрее там будут появляться решения».

До основания не получится

Однако есть и другой подход к оценке перспектив. Возможности построить новый прекрасный IT-мир взамен разрушенного до основания завораживают, но полностью переписать код программных продуктов не получится.

Во многих современных банковских приложениях используется старый язык программирования COBOL (Сommon Business-Oriented Language), созданный 60 лет назад. Могут ли разработчики избавиться от COBOL и «пересобрать» программные продукты на современном языке? С технической точки зрения это возможно, с финансовой — бессмысленно: слишком дорого.

В венчурных проектах никто не будет браться за подобную задачу, потому что такая работа никогда не окупится: вся венчурная индустрия базируется на ожидании сверхприбыли при выходе. Это значит, что российские разработчики продолжат использовать зарубежные программные продукты. На каких условиях? Пока непонятно.

Низкий потолок

В условиях санкций российские стартапы теперь могут развиваться только в пределах страны. Доля России в мировой экономике, по оценкам МВФ, опубликованным в конце 2021 года, в 2022 году должна была составить 3,02%. Это значит, можно забыть о глобальном масштабировании проектов и росте прибыли на порядки. Конечно, можно выводить проекты на рынки дружественных стран Средней Азии или Закавказья, но они тоже очень невелики.

В этих условиях инвесторам придется сосредоточиться на маржинальных проектах с проверенными бизнес-моделями и максимально короткими сроками окупаемости. Желательно еще и с госконтрактами — для надежности.

«Сейчас на первый план будут выходить решения, которые заменят ушедших с рынка крупных IT-игроков. Это корпоративный софт, различное ПО для производства, автомобилей — для чего угодно. Все, что сейчас потребуется большим заказчикам,
большим корпорациям, госкорпорациям, даст возможность стартапам проявить себя», — считает генеральный директор и партнер Global Venture Alliance Замир Шухов. Алексей Хахунов с ним согласен:«Любой негосударственный инвестор рассуждает в плоскости рисков. Сейчас у российских компаний вообще не существует шансов стать глобальными. Можно находиться в одном из двух «пузырей»: либо у тебя глобальная компания, либо ты находишься в России. Возможности на российском рынке между тем очень ограниченны. Шанс создания еще одного «Яндекса» фактически нулевой».

Железный занавес на пути «железа»

Может показаться, что с техникой проще, ведь ее можно ввозить контрабандой. Но современные сложные гаджеты, станки, приборы — это не только «железо». Программное обеспечение — мозг любого устройства, и это ПО нужно обновлять, поддерживать. Здесь возникают дополнительные риски и угрозы для технологических проектов.

Конечно, западные производители могут продолжать поддерживать российских клиентов через третьи страны — такая поддержка сделает сервисы дороже, но снимет часть проблем.

Какие компании решат действовать подобным образом — предсказать невозможно. Но можно с уверенность сказать, что в условиях тотальной цифровой прозрачности контрабанда становится крайне рискованным занятием. Отследить путь станка от завода-изготовителя до пункта назначения — не проблема для таможенников: в их распоряжении множество инструментов, способных нанести на цифровую карту любой маршрут, пролегает ли он по суше или по морю.

Алексей Хахунов без особого оптимизма оценивает перспективы импортозамещения в секторе оборудования: «В России не производится достаточное количество микроэлектроники. Будет сложно достать даже базовые «одноплатники» (STM-платы). Создать современные процессоры или видеокарты практически невозможно — это неподъемный проект для большинства стран. Именно поэтому Тайвань остается ключевым поставщиком для всего мира. Я вижу здесь очень серьезный риск, потому что импортная электроника используется повсеместно — в станках, нефтебуровом оборудовании, бытовых приборах, видеокамерах, во всех видах приводов, в сенсорных датчиках… Заменить ее чем-то своим будет нереально сложно. Нужны инвестиции на десятилетия».

Похоже, в плане hardware действительно остается надеяться на то, что бренды вернутся или уйдут «понарошку». В случае продолжительного отсутствия производителей перспективы российского рынка тревожны. Здесь отставание произойдет еще быстрее, чем по программному обеспечению, а наверстать его быстро не получится. Причем не только из-за нехватки финансирования: никакие деньги не конвертируются в технологии моментально.

Экосистемы жмут на тормоза 

Санкции застали российскую IT-индустрию в момент, когда в стране активно создавались экосистемы. В изменившихся условиях с экосистемами придется повременить.

«Еще недавно в экосистемы щедро вкладывали деньги. Так вели себя Mail.ru, Ozon, «Яндекс», Сбербанк. Сейчас экосистемы будут развиваться так, чтобы они могли сами поддерживать свое развитие, без привлечения внешнего финансирования, — считает Кирилл Комаров. — Теперь аппетиты сильно снизятся. Думаю, последние пару месяцев уже идет большая ревизия всех проектов, идей, наработок — с упором на то, насколько тот или иной проект способен принести прибыль компании в ближайшей перспективе». Алексей Хахунов также полагает, что бум экосистем закончился: «Раньше они могли привлекать средства как публичные компании. Сейчас объем инвестиций в такие проекты будет очень быстро сокращаться. Думаю, мы увидим как минимум заморозку проектов. Не исключено разрушение экосистем, их дробление на отдельные юниты или компании».

Возможно, какие-то из экосистем будет поддерживать государство, однако государственная поддержка и венчурные инвестиции — это не одно и то же. Чемпионы тренируются в гонке за лидером. Государственные монополии далеки от такого подхода.

Материал был опубликован в сентябрьском номере журнала F Club в 2022 году